О составе и структурном своеобразии рукописного старообрядческого сборника конца XIX в.

Бытко С.С. О составе и структурном своеобразии рукописного старообрядческого сборника конца XIX в. из собрания ФКП ТОКМ // Европа в Средние века и Новое время: Общество. Власть. Культура: материалы VII Всероссийской c международным участием научной конференции молодых ученых. Ижевск: Институт компьютерных исследований, 2020. С. 203-209.

В статье рассматривается происхождение и «архитектурное устройство» рукописного кириллического сборника конца XIX в. Автором устанавливается принадлежность книги к эсхатологическому жанру, а также обосновывается вывод о её «доктринальной универсальности» и возможности бытования в среде широкого пласта старообрядческих согласий. За счёт своей герменевтической адаптивности и возможности добавления новых текстов книга могла цениться как староверами радикального толка, так и сторонниками более умеренных отношений с государством и мирским обществом. Значительное внимание в работе уделяется сюжетному и структурному взаимодействию отдельных глав внутри компиляции. Делается вывод о взаимодополнении отдельных частей книги с целью выстроить связку «догматических» и «эмфатических» текстов. Первые должны были дать схоластическое обоснование совершившегося наступления последних времён, вторые – посеять чувство эсхатологического ожидания. Отмечается заметная структурная преемственность сборника от знаменитой печатной компиляции «Слово о лжепророках и лжеучителях». Ставится вопрос о влиянии печатной традиции староверов конца XVIII в. на творчество русских книжников последующих столетий.

Ключевые слова: старообрядчество, староверы, сборник, рукопись, компиляция, Ефрем Сирин, Иоанн Златоуст, эсхатология, кириллическая книжность.

На протяжении XVIII‒XIX вв. старообрядческая книжность претерпевала множество разительных изменений. Появление новых согласий и исчезновение старых, изменение политики светских властей по отношению к «ревнителям древнего благочестия», а также обострение внутренних противоречий между отдельными группами староверов оставляли глубокий отпечаток на жанровом и структурном «устройстве» рукописных фолиантов. Вместе с тем старообрядческая книжность стремилась продолжать дониконовские кириллические традиции, испытывала значительное влияние общехристианского и византийского культурного наследия, сохраняя свою индивидуальность и обособляясь от прочей литературы. Большое влияние на книжную культуру староверов XIX в. также оказывали печатные книги, издававшиеся в конце XVIII в. западнорусскими типографиями. Именно там впервые были скомпонованы в своём классическом виде такие выдающиеся сборники сочинений, как «Слово о лжепророках и лжеучителях», «История об отцах и страдальцах соловецких».

Обратимся к изучению рукописного старообрядческого памятника конца XIX в., обнаруженного в составе Фонда книжных памятников Томского областного краеведческого музея. Попытаемся установить особенности «устройства» данной кириллической компиляции, провести атрибуцию фолианта и постараемся выявить его источники.

Экземпляр хранится под расстановочным шифром 7377[1]. Книга написана в 2°, насчитывает 190 лл. и разделена на три фрагмента: 1. Выдержки из книги «Маргарит»; 2. Толковый апокалипсис Андрея Кесарийского; 3. Слово Ефрема Сирина об антихристе.

Рассматриваемый сборник имеет весьма любопытное «устройство», которое следует одновременно хронологическому и тематическому принципам. Отметим, что все представленные в книге авторы, а именно Ефрем Сирин, Андрей Кессарийский, а также Иоанн Златоуст, из слов которого византийскими книжниками и был составлен «Маргарит», проживали между IV и VI вв. н.э. При этом подчеркнём, что внутри книги не сохраняется хронологическая последовательность, как в некоторых других старообрядческих компиляциях, и произведение Андрея Кессарийского располагается раньше, нежели слова его предшественника Ефрема Сирина. Тематический же принцип позволяет объединить указанные произведения вокруг эсхатологической проблематики. Явление антихриста и начало последних времён являются неотъемлемыми структурными элементами всех трёх глав[2].

Эсхатологические сборники прочно вошли в репертуар старообрядческой литературы, начиная с ранних времён её существования. Особую популярность они снискали в среде бегствующего старообрядчества – т.н. «странников», во многих явлениях светской и духовной жизни видевших предзнаменование страшного суда. Некоторый спад эсхатологической истерии произошёл в начале XX столетия после издания Николаем II указа «Об укреплении начал веротерпимости» (1905 г.). Тем не менее эсхатологическая литература не исчезла совсем с исторической арены и даже переживала всплески в 1917‒1922, 1941‒1945 гг.[3]. Таким образом, мы вправе предположить, что сборник был создан и имел хождение в среде староверов-странников. Данный вывод, однако, нуждается в более детальном обосновании. Особое внимание в этом отношении вызывает вязь, по своей стилистике напоминающая наследие Выговского общежительства, что может указывать на поморское или вовсе беглопоповское происхождение книги[4].

Среди фрагментов Маргарита мы встречаем слова Иоанна Златоуста о лжеучителях и лжепророках, последних временах, ересях и любви к книге[5]. Данные элементы взаимодействуют между собой, предупреждая о грядущем явлении антихриста и его предзнаменователях – лжепророках. Чтение же священных книг в данном контексте выступает как один из немногих способов сохранения веры и противостояния вселенскому злу. Более того, для радикального старообрядчества, не признававшего авторитета духовенства и прочно связывавшего предрекаемых «лжеучителей» с иерархами РПЦ, книга выступала своеобразной заменой пастырей, регламентируя богослужебную, общественную и повседневную жизнь общины. С этим фактом необходимо связывать и постепенно сформировавшийся в среде староверов культ книги, выгодно отличавший их от других маргинальных конфессиональных течений того времени[6].

Вторая более пространная глава сборника повествует о пришествии антихриста, пустынножительстве и неповиновении сатанинским властям[7]. Столь показательная проблематика в очередной раз отсылает нас к мысли о возможном появлении книги в среде бегунов, для которых указанные положения являлись основой религиозной доктрины и системы миросозерцания[8].

Третью главу сборника занимает фрагмент «Слова Ефрема Сирина об антихристе». В тексте образно описываются апокалипсические события, а также пути спасения, к которым должны прибегать праведники. Сочинение описывает пришествие антихриста и предшествующие этому события (жажда, плач, голод, смерть). Вполне типичное для христианской эсхатологии произведение в контексте сборника приобретает явный антицерковный и антигосударственный подтекст. Описание последних времен Ефремом Сирином в старообрядческом прочтении должно было прочно ассоциироваться с современными для читателей реалиями. Так, повествование об антихристе, прельстившем мир, занявшем царский трон и погрузившем в смрад церкви, указывало на враждебную староверам конфессиональную политику государственных властей, а следом призывало аудиторию сборника удаляться от официальных церковных и светских структур, «скрываться в пустынях, горах и вертепах»[9].

Как и более ранние главы, «Слово Ефрема Сирина» не позволяет нам безусловно отнести сборник к литературе какого-либо из старообрядческих толков. Особенности восприятия образа антихриста традиционно являлись маркером узкого числа согласий. Однако описанное во второй главе воцарение антихриста может трактоваться в пользу любой из трех основных доктрин (духовного, чувственного или расчлененного антихриста). Таким же образом мы не можем однозначно оценивать призыв «скрываться в пустынях, горах и вертепах» как указание на согласие странников. Напрашивается вывод о том, что сборник создавался как универсальная компиляция, успех которой в значительной мере был обусловлен её адаптивностью под содержание разнообразных старообрядческих догматов.

Наиболее вероятно, что «Слово Ефрема Сирина…» попало в сборник с целью дополнить предшествующие главы. Сама необходимость описания последних времен исходит из желания составителя эмоционально воздействовать на читателя, повергая его в состояние эсхатологического ожидания. Таким образом, мы можем наблюдать традиционную для старообрядческих компиляций связку «догматических» и «эмфатических» глав. Предыдущие тексты, представленные в сборнике фрагментами «Маргарита» и «Толковым апокалипсисом Андрея Кесарийского», должны были доказывать старообрядческую позицию посредством критики учителей официальной церкви, делая основной акцент на цитировании авторитетных текстов и воздействуя на ту категорию читателей, которая придавала высокое значение должной богословской аргументации повествования[10]. Третьему тексту, напротив, надлежало склонить на позиции староверия часть читателей, особенно восприимчивых к эмоциональным сюжетам, чему явно способствует повествование Ефрема Сирина о втором пришествии Спасителя и великой радости всех, кто не принял печати антихриста. Текст вообще должен был убедить читательскую аудиторию в непременном заступничестве Бога за причастников истиной веры[11].

По всей видимости, автор находился под сильным впечатлением от сборника устойчивого состава «Слово о лжепророках и лжеучителях», также включавшего в себя произведения Иоанна Златоуста и Ефрема Сирина. Примечательно, что вторую главу данной книги занимало именно «Слово Ефрема Сирина об антихристе». Упомянутый сборник был впервые сформирован во время «первой волны» старообрядческого книгопечатания, которая пришлась на рубеж XVIII‒XIX вв.[12]. В силу своей универсальности и возможности истолкования текстов в соответствии с любой из эсхатологических традиций староверов (как наиболее радикальной, так и весьма лояльной к официальным властям) книга снискала огромную популярность и с появлением нескольких крупных тиражей прочно вошла как в печатную, так и в рукописную старообрядческую традицию.

Отметим, что первоначально по замыслу составителя в сборнике ФКП ТОКМ. 7377 должны были содержаться лишь произведения Андрея Кесарийского и Ефрема Сирина. Археографическое изучение книги показывает, что начальные листы со словами Иоанна Златоуста были добавлены вслед за написанием основного текста. По всей видимости, это было сделано именно с целью подражания легендарному печатному сборнику. Примечательно, что с добавлением начальной главы в рукописи оказались представлены все авторы, произведения которых фигурировали в «образцовой» компиляции. Ещё более показательно, что после «расширения» рукописи структурно оказались связаны рассуждения о лжепророках (1-я глава) и пришествии антихриста (3-я глава), что полностью соответствует логике комплектования «Слова о лжепророках и лжеучителях».

Таким образом, несмотря на значительное догматическое сходство положений, отстаиваемых в книге, с учением староверов-странников, сборник достаточно легко поддавался адаптации к доктринальным особенностям других согласий и потому мог иметь весьма широкое хождение в старообрядческой среде. Несомненно, что составитель компиляции испытал значительное влияние печатной традиции рубежа XVIII‒XIX вв., воссоздав в альтернативной форме один из известнейших старообрядческих сборников «Слово о лжепророках и лжеучителях».

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1. Александров И. Разговоры о вере с наставником Спасова согласия Аввакумом Анисимовым и наставниками других согласий. М., 1882. 68 с.

2. Бытко С.С. Сборник «Слово о лжепророках и лжеучителях»: идея, структура, организация // Тюменский исторический сборник. Вып. XVIII. Тюмень, 2016. С. 169‒180.

3. Бытко С.С. Структурное оформление сборника «Слово о лжепророках и лжеучителях» // Северный регион: наука, образование, культура. 2016. № 2. С. 13‒18.

4. Вознесенский А.В. Старообрядческие издания XVIII – начала XIX века: введение в изучение. СПб., 1996. 160 с.

5. Деревенский Б.Г. Книга об антихристе. СПб., 2016. 654 с.

6. Иргизские монастыри // Православная энциклопедия. URL: http://www.pravenc.ru/text/673915.html.

7. Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М., 1996. 368 с.

8. Паспорт старообрядцев-бегунов // Тобольские епархиальные ведомости. 1885. № 21‒22. С. 504‒505.

9. Szwed I. Эсхатология в народнобиблейской традиции белорусов (по современным записям) // ZeszytyCyrylo-Metodiańskie. 2016. № 5. С. 54‒66.

10. Фонд книжных памятников Томского областного краеведческого музея. 7377.

S.S. Bytko

Tyumen (Russia)

Secondary school № 7

ON THE COMPOSITION AND STRUCTURAL DEFINITION OF AN handwritten OLD-BELIEF COLLECTION OF THE END OF THE XIX CENTURY FROM THE FKP TOKM MEETING

The article discusses the origin and “architectural device” of the handwritten Cyrillic collection of the late XIX century. The author establishes the belonging of the book to the eschatological genre, and also substantiates the conclusion about its “doctrinal universality” and the possibility of its existence in an environment of a wide stratum of Old Believers' agreements. Due to its hermeneutic adaptability and the possibility of adding new texts, the book could be appreciated both by the Old Believers of a radical sense and by supporters of more moderate relations with the state and secular society. Considerable attention in the work is paid to the plot and structural interaction of individual chapters within the compilation. The conclusion is made about the complementarity of individual parts of the book in order to build a bunch of "dogmatic" and "emphatic" texts. The first were to give a scholastic rationale for the offensive of the last times that had taken place, the second - to sow a sense of eschatological expectation. There is a noticeable structural continuity of the collection from the famous print compilation "The Word of False Prophets and False Teachers". The question of the influence of the printed tradition of the Old Believers of the late 18th century is raised. on the work of Russian scribes of the next centuries.

Keywords: Old Believers, collection, manuscript, compilation, Efrem Sirin, John Chrysostom, eschatology, Cyrillic bookishness.

[1] Фонд книжных памятников Томского областного краеведческого музея. 7377 (далее – ФКП ТОКМ. 7377). [2]Деревенский Б.Г. Книга об антихристе. СПб., 2016. С. 314–321. [3]SzwedI. Эсхатология в народнобиблейской традиции белорусов (по современным записям) // Zeszyty Cyrylo-Metodiańskie. 2016. № 5. С. 60. [4]ФКП ТОКМ. 7377. Л. 178; Иргизские монастыри // Православная энциклопедия. URL: http://www.pravenc.ru/text/673915.html. [5] ФКП ТОКМ. 7377. Л. 1–2 об.; Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М., 1996. С. 304. [6] Александров И. Разговоры о вере с наставником Спасова согласия Аввакумом Анисимовым и наставниками других согласий. М., 1882. С. 12. [7]ФКП ТОКМ. 7377. Л. 3–177 об. [8]Паспорт старообрядцев-бегунов // Тобольские епархиальные ведомости. 1885. № 21‒22. С. 504. [9]ФКП ТОКМ. 7377. Л. 178–191. [10]Бытко С.С. Сборник «Слово о лжепророках и лжеучителях»: идея, структура, организация // Тюменский исторический сборник. Вып. XVIII. Тюмень, 2016. С. 176. [11]Бытко С.С. Структурное оформление сборника «Слово о лжепророках и лжеучителях» // Северный регион: наука, образование, культура. 2016. № 2. С. 16‒17. [12]Вознесенский А.В. Старообрядческие издания XVIII – начала XIX века: введение в изучение. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1996. С. 117–119.